Бобошко Александр Семенович

Известный амурский поэт, бард, музыкант, журналист Александр Бобошко родился 7 июня 1953 года в городе Райчихинск Амурской области.

По словам писателя, "читать научился в пять лет. Чтение до сих пор является моим самым любимым занятием… Ранее налегал в основном на фантастику и приключения. Неожиданный поворот к поэзии совершил из-за того, что в седьмом классе услышал песни Высоцкого, а после Визбора, Окуджаву и Галича. Захотелось создать что-нибудь свое. Обратил свой взор к Маяковскому и Есенину. Последнего считаю своим главным кумиром. К Пушкину пришел примерно к сорока годам".

Первую песню написал в 10 лет. Первые публикации восьмиклассника Бобошко появились в райчихинской газете "Горняк".

Когда Александр учился в десятом классе, учительница на одном из уроков спросила, кто из ребят хотел бы стать великим человеком. Поднял руку один Бобошко: "Великим, может быть, не стану, но Райчихинску за меня стыдно не будет".

После окончания школы поступил на режиссёрско-театральное отделение Хабаровского института культуры, который закончил в 1974 году. Пять лет проработал старшим консультантом по руководству уполномоченными Всесоюзного агентства по авторским правам в Хабаровске.

С 1979 года Александр Бобошко живёт в Благовещенске.

Работал плотником-бетонщиком, художником-оформителем, ведущим дискотеки, режиссёром самодеятельных театральных коллективов. В 80-х годах был одним из организаторов театральной студии на базе Дома культуры "Речник". За время ее существования по его сценариям и стихам подготовлено восемь спектаклей. В 1991 году вместе с поп-группой "Канитель" записал альбом "Однажды мы сидели".

Амурский бард А. Бобошко - дипломант зонального фестиваля бардовской песни "Приморские струны-87" во Владивостоке, постоянный участник и член жюри областного фестиваля гитарной песни "Встречи на Ульме".

С 2000 года как артист Амурской областной филармонии подготовил более 10 ежегодных авторских программ. С 2013 года – ведущий музыкальных вечеров в рамках авторского проекта "Живая струна".

С 2000 по 2011 годы Александр Семёнович работал корреспондентом газеты "Амурская правда" в отделе социальных проблем и культуры, редактором литературной страницы "Глагол". Публиковался в периодических изданиях «Аргументы недели», «Коммунисты Амура».

В 1997 году принят в Союз писателей России.

Александр Бобошко - автор 12 сборников стихов и песен ("Квадратный мир", "Мы исчезаем", "Первомайская улица", "Ни на что не надеюсь", "Задумчивый солдат", "Не желаю привыкать", "Золотая весна сентября", "Одинокая звезда", "Я еще спою ..." и др.).

Лирический герой большинства его ранних произведений занимает непримиримую гражданскую позицию и во многом напоминает героев стихов В. Высоцкого. Бард осуждает пассивность, трусость в себе и в окружающих. Тем не менее, в своих книгах поэт "очень разный – весёлый и лиричный, горький и едкий, грустный и мудрый", - отмечала амурская поэтесса С. Борзунова.

Стихи А. Бобошко чаще носят исповедальный характер, много из них посвящено родным и близким людям ("Моей маме", "Отцовские руки", "Простим друг другу резкие слова…" и др.).

В 2015 году на средства муниципального гранта в сфере культуры и искусства города Благовещенска в номинации «Году культуры посвящается…» поэт выпустил книгу очерков «Культура. Лица. Даты» о деятелях культуры и искусства Амурской области, публиковавшихся ранее на страницах областных газет.

В настоящее время живёт в Благовещенске.

Листая страницы книги
Муха в супе
(Рассказ)

В пионерском лагере Серёжа сразу почувствовал себя неуютно.

С первого же дня не давали ему никакого житья соседи по столу в лагерной столовой. Все трое были старше, крупнее и выше десятилетнего Серёжи, вдобавок, они одноклассники. Выяснив, что их сосед приехал совершенно один из далёкого посёлка, т.е. земляков-заступников у него нет, а сам Серёжа физически не слишком развит, к тому же культурный, воспитанный, не наглый, вся троица с необыкновенным азартом и жестокостью принялась измываться над беззащитным мальчиком. «Шутить», по её выражению.

Был у «шутников» такой «коронный номер»: момент, когда Серёжа садился, пинком ловко из-под него выбивали стул. Серёжа падал на пол. Обидчики хохотали. Дружно смеялись и за соседними столами. Для многих это был своего рода бесплатный театр. Хоть какое-то развлечение в ряду одинаковых будней с побудкой, линейкой, уборкой территории, поднятием флага и т.д.

Серёжу ждали. Когда он заходил в помещение столовой, «зрители» немедленно поворачивались к нему, гадая, что сегодня придумают его мучители. А те не отличались особой фантазией. Стул Серёжин, например, убирали за какой-нибудь дальний столик, и пока мальчик в поисках его бегал по залу, троица упражнялась в колких замечаниях.

Хотя падать на пол было больно, разыскивать стул — неловко стыдно, но больше всего Серёжу обижало прозвище, даденное ему ненавистными соседями, — Профессор. Казалось бы, ничего плохо, профессор — высокоуважаемый учёный. Но это в обществе взрослых.

Появилась эта кличка так. В лагерной библиотеке взял Серёга книгу советского учёного Феликса Зигеля про космос. Заинтересовала мальчика глава, где рассказывалось о марсианских каналах. Несколько столетий будоражит миллионы землян вопрос: искусственные он;: или нет? Почему астрономы в допотопные телескопы их видят, а современные сильные — нет? Получается, по Зигелю, при хорошем приближении видно, что каналы — это обычные расщелины и впадины. А при слабом рассмотрении они превращаются в правильные геометрические линии.

Серёжа решил это проверить. На тетрадном листке карандаш воспроизвёл карту Марса, где каналы прорисовал не до конца, не соединил друг с другом. После чего вышел из корпуса, нашёл дерево: наколол на сук марсианскую карту и начал проводить эксперимент: то ближе к ней подходил, то удалялся.

Проходили мимо мальчишки, стало им интересно: что это вытворяет Серёжа? Подошли, спросили. Он объяснил суть эксперимента и добавил: «В пользу существования каналов играет тот факт, что весной они резко темнеют. Значит, наполняются водой из тающих ледников. Каналы спасают марсиан от жажды и способствуют урожаю марсианских растений».

Ребята очень удивились. Во-первых, никто из них не слышал к чего подобного. Во-вторых, они вдруг увидели в Серёже интересного человека, грамотного и умного, а не только вечного изгоя, над которым издевалось пол-столовой.

Им тоже захотелось проверить предположение Феликса Зигеля. Серёжа взялся руководить процессом: поставил всех в очередь, на разные расстояния к марсианскому атласу подводил испытателе;й, интересовался их мнением. Было интересно, весело, шумно.

И вдруг здесь появился один из Серёжиных мучителей по кличке Цыган. «Это что тут за сборище, а, мелюзга?» — грозно спросил он.. Ребята мгновенно притихли, нахмурившись, исподлобья смотрели на него. Один из мальцов вкратце объяснил, чем они тут занимаются. Цыган чернявый, крепкий, на голову выше всех собравшихся, не особо вникал в услышанное, а скорее всего он его и не понимал, потому, что ума был небольшого. Но осознал другое: должного почтения к нему сейчас не проявляется. Не он, Цыган сейчас у них в авторитете, а этот умник.

«Фигнёй занимаетесь!» — рявкнул он. «Да ты сам посмотри, Цыган, — стали упрашивать его малыши, — вдали — каналы, вблизи — чёрточки». Но тот не снизошёл до участия в игре с малолетками. Сорвал с дерева карту Марса, разорвал на мелкие кусочки, швырнул на траву и хмыкнул: «Не собираюсь я смотреть на всякую дрянь! — Повернул головой к Серёже. — Эй, ты, профессор! Будешь ещё мелюзге голову дурить, я тебе морду набью, понял? А теперь всем разойтись!»

Все разошлись. Тихо и безропотно. Никто не заступился за Серёжу. Все боялись Цыгана.

Понимая, что сам ничего изменить не в силах, Сергей отправился к своему отрядному вожатому. «Пересадите, пожалуйста, меня за другой стол, — попросил он его. — Там нехорошие пацаны, верзилы. Они издеваются надо мной». Но молодому мужчине было не до мальчика, он не сводил глаз с красивой вожатой, которую пригласил к себе в гости на чай с конфетами. «Иди, иди, ничего. Всё образуется!» — раздражённо успокаивал он Серёжу, выводя из своей комнаты.

Совсем тогда поник Серёжа. Бежать ему из лагеря захотелось. Но до дома — далеко и денег у него таких нет... И, всё-таки, мысль о побеге ему понравилась, крепко засела в нём. «Всё равно что-нибудь придумаю», — решил он. Жизнь уже не стала казаться столь мрачной. Вдалеке в тёмном коридоре забрезжил слабый лучик света.

Он вдруг переменился. Теперь несколько отрешённо взглянул на своих мучителей. Что бы там ни было — скоро всё кончится. Главное — не поддаться на провокацию, не дать избить себя. Как он тогда уйдёт из лагеря побитый, с синяками? Первый же милиционер остановит Серёжу и вернёт в лагерь.

...Опять на обеде выбили из-под Серёжи стул, опять заражали как кони (и как им это не надоест!), а он поднялся, отряхнулся, ничего не сказал обидчикам — те удивились, даже переглянулись. Отодвинул стул подальше от них, поставил блюдо на колени и спокойно съел его. И так и сяк поддевают его великовозрастные «шутники», а он - первый раз за всё время! — делает вид, что не слышит их вообще.

На следующий день «юмористы» буквально перед его носом бросили ему в суп большую дохлую муху. Видно были уверены, что сейчас-то у Сергея, лопнет дьявольское терпение! Он, конечно же, вспылит, выльет на обидчиков испорченный суп, и тогда, наконец-то, они получат законное право с удовольствием избить его. «Зрители» из соседних столов замерли, ожидая развязки.

Сергей, однако, не спеша достал муху из супа, выкинул её на пол, раздавил, чтобы обидчики не воспользовались ею снова. После чего, не притрагиваясь к супу, приступил ко второму блюду. Ещё одной заготовленной заранее мухи у «шутников» действительно не оказалось, поэтому Серёжа так же спокойно выпил компот и ушёл, не проронив ни слова.

Видят Серёжины соседи, что он никак не реагирует на их выпады, заскучали и принялись меж собой подначивать друг друга. На ужин — опять убрали стул. Нашёл, сел. На завтрак пришёл раньше всех. Стул потому не выбивали, только швырнули ему в кашу кусочек хлеба. Он хлеб спокойно убрал, опять не сказав ни слова.

Когда на третий день на обед пришёл Серёжа, настала очередь ему удивляться. Впервые за долгое время он не услышал от соседей по столу ехидные вопросы: «Как вы спали, дорогой Профессор? Что, во сне опять на Луну летали? Чем-то вы недовольны сегодня. Наверно, лунатики вас опять помоями облили, да?» Нет, не слышно от них ни звука в адрес Серёжи. Сговорились, видать. Мол, раз он на них внимания не обращает, значит, и его для них как будто нет.

А Серёже только это и надо.

Поел спокойно, унёс грязную посуду на кухню. Вышел из столовой и впервые улыбнулся. Он понял, что и без кулаков, и без группы поддержки земляков, он победил.

Сам победил.