XIX - середина XX в.

Данный период делает своей целью не столько завоевание и подчинение ребенка, сколько его социализацию, тренировку, воспитание опосредованной требованиями общества модели личности. Позиция родителей определяется институтом наставничества. Причем ребенку отводится роль активного субъекта воспитания. Характерным для данного периода завоеванием является признание государством права ребенка на защиту. Появляется понятие "охрана детей", которое трактовалось как "сознание необходимости охраны детей от произвола и жестокого с ними обращения родителей или заступающих их места, а также от нравственного их развращения...". Официальная оценка правового статуса несовершеннолетних впервые базировалась на осознании того, что положение детей в их собственных семьях ни законодательство, ни общество до последнего времени не регулировало. Между тем это положение во многих случаях оказалось гораздо хуже, чем положение совершенно бездомных детей.

В качестве первых шагов в этом направлении можно считать создание в Нью-Йорке в 1875 г. общества защиты детей от жестокого обращения. Затем аналогичные общественные организации образуются в Англии, Франции, Пруссии. Так, в 1889 г. во Франции был издан Закон Русселя "О малолетних, беспомощных, заброшенных и терпящих дурное обращение", который предоставлял суду право лишать родительских прав людей, дурно обращающихся со своими детьми или не заботящихся о них. Представляется, что данный законодательный акт официально признал за несовершеннолетними право на заботу родителей, право на гуманное обращение и воспитание, право на защиту жизни и здоровья от жестокого обращения и насилия.

В 1892 г. в Санкт-Петербурге был учрежден особый отдел защиты детей, одной из задач которого помимо деятельности, прямо направленной на выявление и предотвращение фактов жестокого обращения с детьми, являлась подготовка предложений по созданию соответствующей нормативно-правовой базы, регулирующей правовое положение несовершеннолетних. Так, в 1895 г. отдел защиты детей ходатайствовал перед министром юстиции о желательных дополнениях в законы, в том числе в гражданское и уголовное законодательство. В проекте содержались инициативы, направленные на предоставление судам полномочий лишать обвиняемых в злоупотреблении родительскими правами принадлежащей им власти над потерпевшими малолетними, введение института добровольного отречения от родительской власти в пользу приютов и учреждений, преследующих задачи детского призрения, а также определение ответственности за злоупотребление властью над детьми в пределах, установленных проектом Уголовного уложения.

Как видно, на данном историческом этапе законодатель все еще стоит на позиции незыблемости родительской власти над личностью ребенка. Однако акцент делается на том, что "власть над личностью детей присваивается родителям преимущественно с целью лучшего обеспечения исполнения ими тех обязанностей, которые возлагаются на них законом для пользы детей и которые определяются словом "воспитание". Столь своеобразный дозволительно-императивный метод регулирования возникающих детско-родительских правоотношений наделял ребенка правом удовлетворять его потребности и интересы, обязывая родителей исходить прежде всего из интересов детей. В этой связи представляется заслуживающим внимания мнение Г.Ф. Шершеневича, полагавшего, что "сущность рассматриваемого правового положения несовершеннолетнего определяется уже не тем, что должен сделать ребенок, а тем, что не должны делать все сограждане в отношении этого ребенка", поскольку принципиальная "цель законодателя - поддержать слабейшего из двух контрагентов".

Коренные преобразования в общественно-политической жизни страны привнесли свои коррективы в концептуальные подходы организации процесса социализации детей. Социалистическое государство отдавало приоритет общественной системе воспитания, где ребенок выступал субъектом коллективистского воспитательного воздействия со стороны школы, интерната, детской коммуны и т.п. Роль семьи, права родителей и их влияние на воспитание подрастающего поколения рассматривались в качестве второстепенных рычагов социализации, влияние которых должно было не определять, а лишь дополнять основную линию государственного воспитания социально одобряемого типа молодого строителя коммунизма. Так, А.М. Коллонтай исключала саму необходимость существования "семейной ячейки, с ее родственными скрепами" и провозглашала принцип обобществления воспитания детей.

Данная максималистская позиция оказала, по всей видимости, определенное воздействие на весь дальнейший путь развития правового статуса несовершеннолетних, которые все больше ассимилировались, обособлялись от взрослого сообщества и наделялись в этой связи все большим объемом прав, не предполагавших каких-либо корреспондирующих обязанностей по отношению к взрослым.